Фердинанд-Жан Дарье родился в венгерском Пеште, который к тому времени ещё не успел слиться воедино с Будой и Обудой. Его родителями были протестанты - отец Жюль Дарье был потомком французских беженцев из Дофине, покинувшим Францию после отмены Нантского эдикта, мать Анна Ней была гражданкой Женевы, известного центра Реформации. Родители Дарье переехали в Будапешт до его рождения в 1856г. и вернулись в Женеву, когда ему было 8 лет. К этому времени Жан уже свободно говорил на венгерском, французском и немецком. Его первые годы оставили ему ностальгические воспоминания и знание немецкого, которое сослужило ему добрую службу при общении с немецкими коллегами уже в бытность известным дерматологом. Возвращение в Женеву связано с началом работы отца в банковской сфере, в которой до сих пор можно встретить фамилию Дарье. Жан начал своё медицинское обучение в Женеве в 15 лет, но за передовыми знаниями он решил отправиться во Францию. 

Время идет, и темы, которые были интересны в последние полгода мне и, надеюсь, вам, приобретают новые подробности.

О псориазе

Наши польские коллеги углубились в изучение так называемой «кишечно-кожной оси». Известно, что псориаз нередко сочетается с субклиническим воспалением кишечной стенки, дисбиозом кишечника и, как следствие, повышением его проницаемости. Это влечет за собой транслокацию бактерий, микробных токсинов и метаболитов в систему микроциркуляции крови и активацию иммунной системы. Проведенное обследование 65 пациентов с хроническим бляшечным псориазом выявило у них статистически значимое увеличение сывороточной концентрации трансмембранного белка клаудина-3, биомаркера повышенной проницаемости кишечной стенки. Исследователи проследили  также снижение уровня  клаудина-3 на фоне системной терапии псориаза метотрексатом и/или биологическими препаратами. Авторы статьи свидетельствуют о корреляции тяжести кожного процесса и состояния целостности кишечного барьера и говорят о вероятной роли этой составляющей в патогенезе псориаза.

Об андрогенетической алопеции написано много статей, для ее лечения - выпущено великое множесто фармацевтической, парафармацевтической и кометической продукции. И в этом безбрежном, многобещающем и поэтому привлекательном море средств очень легко потерять ориентир.  В первую очередь потому, что нет единых, структурированных рекомендаций по лечению и предотвращению прогрессирования этого состояния.

Интересен тот факт, что, несмотря на выраженное негативное влияние андрогенетической алопеции на на качество жизни и психоэмоциональную сферу, M. Alfonso с соавторами обратили внимание на то, что из 4 пациентов только 1 обращается за квалифицированной помощью.

Туберозный склероз – редкое заболевание с аутосомно-доминантным типом наследования и выраженной фенотипической гетерогенностью. В основе заболевания лежат мутации гена TSC1, локализованного на хромосоме 9q34 и кодирующего белок гамартин, или гена TSC2 на хромосоме 16q13, кодирующего белок туберин. Гамартин подавляет рост опухолей, а туберин регулирует эндоцитоз. В некоторых случаях имеет место дефект репарации ДНК под воздействием ионизирующего излучения. При наличии мутации TSC1, что наблюдается приблизительно у 20% пациентов, заболевание протекает в более легкой форме. Только треть случаев – имеют семейную историю, все остальные – результат новых мутаций.

Модена и Феррара – небольшие города на севере Италии. Не Рим и не Москва.  Две-три сотни тысяч жителей. Но шум и суета на вокзале под стать столичным.

Модена и Феррара славятся своими людьми. Это родина Лучано Паваротти, Энцо Феррари и Микеланджело Антониони. С этими городами связаны имена известных ученых, в разные годы живших здесь, изучавших венерологию и продвинувших эту науку вперед.

Генрих Кёбнер родился в семье торговца, но продолжение семейного дела его интересовало мало. К 23 годам его желание посвятить себя медицине обрело реальные очертания - он поступил на медицинский факультет университета Бреслау. Учёбу он заканчивал уже в Берлине, чья медицинская школа привлекала будущих и уже состоявшихся специалистов новаторскими методами и научными открытиями Рудольфа Вирхова. После защиты докторской диссертации Кёбнер отправился в Вену, известную в медицинском мире Европе успехами «новой (второй) Венской медицинской школы», где и познакомился с Фердинандом фон Гебра. Новая теория патологии Вирхова и знакомство с ведущей дерматологической школой Гебры положительно повлияли на его решение посвятить себя изучению дерматологии. Целью следующей образовательной поездки Кёбнера стал Париж с его прославленной больницей св.Людовика. В Париже Кёбнер учился у Альфреда Арди и работал вместе Эрнестом Базеном. Благодаря последнему Кёбнер приобрёл интерес к микологии, сохранившийся на протяжении всей жизни. Во время своего нахождения в Париже он идентифицировал паразитарный сикоз, как инфекцию грибков рода Trichophyton. 3 года спустя он выявил Trichophyton tonsurans при «Eczema marginatum» (паховый дерматомикоз), которая прежде считалась неинфекционным заболеванием. Он также продемонстрировал инфекционную природу грибка, перенеся инфекцию на свою собственную кожу. Этим открытием Кёбнер заявил о себе в дерматологическом мире, ведь он возражал позиции своего учителя Гебра, твёрдо верившим в обратное. 

Единственным методом лечения пациентов до настоящего времени было пожизненное применение  препаратов цинка, которое давало хорошие клинические результаты. Однако, в связи с тем, что эти лекарственные средства являлись высокодозированными, то они часто приводили к развитию побочных эффектов (в первую очередь со стороны желудочно-кишечного тракта) и способствовали нарушениям концентрации в сыворотке крови других микроэлементов, в частности, меди и железа, а также иммунному дисбалансу.

Думаю, что у каждого врача есть «свои» препараты, которым он отдает предпочтение при лечении соответствующей патологии. У меня к таким препаратам относится биотин, который заинтересовал меня много лет назад, и с тех пор этот интерес не ослабевает. О витамине H написано много статей, накоплен солидный клинический опыт, но есть еще области, которые предстоит изучить. Не так давно в мировой электронной библиотеке был опубликован материал, заслуживающий, с моей точки зрения, определенного внимания. Основные его постулаты следующие:

1. Недостаточность биотина быстро приводит к снижению концентрации цинка в сыворотке крови, хотя имеются противоречивые данные о том (Fujimoto W. et al.), что уровень цинка в этих случаях не меняется. 

Выявлены следующие причины недостаточности цинка в организме человека:

А. Мутации в гене SLC39A4, локализованного на хромосоме 8q24.3 и кодирующего протеин Zip4. Данный протеин необходим для всасывания цинка в двенадцатиперстной и тощей кишке. Эти мутации и приводят к развитию энтеропатического акродерматита – наиболее тяжелой формы недостаточности цинка. Как правило, энтеропатический акродерматит проявляется клинически в раннем постнатальном периоде в виде эритематозных, везикулобуллезных очагов на коже, кишечными расстройствами (в первую очередь диареей), выпадением волос. К другим часто встречающимся симптомам заболевания относятся потеря веса, замедление роста, паронихия, ониходистрофия, ангулярный стоматит, хейлит, конъюнктивит, фотофобия, гипогонадизм, анемия. Без адекватной терапии заболевание неуклонно прогрессирует и приводит к гибели больных.

Лоран-Теодор Биетт родился в Швейцарии в её самом крупном кантоне Граубюнден в 1781г. Впрочем пасторальные пейзажи альпийских лугов не долго были его привычным окружением, в 5-летнем возрасте он вместе с родителями переехал во Францию сначала в Клермон-Ферран, а затем в 1801г. - в Париж. В 1813г. Биетт получил степень доктора медицины и начал работать в больнице св.Людовика. Его лечебные успехи и, особенно, его работа во время одной из вспышек холеры в больнице, которая долгие годы служила, как полутюремное заведение для заразных больных, произвели впечатление на главного врача Жан-Луи Алибера. Таким образом Биетт сблизился с Алибером и стал его любимым учеником и коллегой. Когда Алибер оставлял свою работу в больнице св.Людовика ради исполнения обязанностей придворного врача Людовика XVIII, Биетт временно занимал пост своего учителя. Такому синергизму было суждено продлиться не долго и он уступил место антагонизму между дерматологами.