Джон Хантер считается одним из величайших анатомов и основателем экспериментальной патологии в Англии. Также он известен, как талантливый и прогрессивный хирург - его хирургическая деятельность была основана на наблюдении и экспериментах, что было довольно необычно для хирургов XVIII века. По свидетельствам современников Джон Хантер обладал горячим и энергичным темпераментом, что проявлялось его потрясающей работоспособностью и дисциплиной. Нередко его можно было застать уже в 4 часа утра за анатомированием, рабочий день продолжался в клинике с пациентами, а свободную минуту он посвящал изучению новой литературы - в кармане его пальто всегда можно было найти очередную книгу. Кипучая деятельность Хантера не обошла и венерические болезни. Он оставил после себя 398-страничный “Трактат о венерической болезни” (1786), который поддерживал теорию “унитаристов”, убежденных в том, что гонорея и сифилис - это одна болезнь. 

Впервые техника мезотерапии была описана французским врачом Michel Pistor в 1976 году. Он обратил внимание на то, что после введения прокаина пациенту с астмой, у последнего улучшился слух. Pistor, вдохновленный успехом, продолжил эксперименты с поверхностными инъекциями прокаина и при других заболеваниях. Позже предпринимались попытки лечения с помощью мезотерапии суставной боли, экземы и других состояний. В последние годы техника мезотерапии широко внедряется в косметологической практике при "целлюлите", для профилактики старения кожи и даже лечения андрогенетической алопеции. 

Говоря откровенно, сторонницей мезотерапии для лечения болезней волос, в первую очередь, андрогенетической алопеции, я никогда не была. Не потому, что я ретроград, а потому, что, во-первых, публикуемые данные не были убедительными, и, во-вторых, результаты некоторых моих коллег не способствовали интересу к этому методу терапии. Обдумывая тему очередной публикации, я решила проанализировать данные последних лет, посвящённые мезотерапии в трихологии. 

Надвигающаяся угроза СПИДа положила конец бушевавшей на Западе сексуальной революции 70-х. Горячие головы и тела остыли перед опасностью получить смертельную болезнь. Вновь приобрели популярность целомудрие, моногамные отношения и защищенный секс.

Отголоски той революции или полноценную собственную пережила Россия в 90-е. Дух свободы и вседозволенности, наряду с полным игнорированием людьми рисков, которых влечет за собой промискуитет, сделали в те годы специальность венеролога одной из самых уважаемых и востребованных. Кто бы что ни говорил, для нас это было очень интересное и неоценимое в плане приобретения опыта время.

Ветер перемен, как всегда, имеет западное направление. В то время, когда в России отмечается неуклонное снижение заболеваемости ИППП,  в европейских странах в последние годы отмечается ее существенный рост. Например, в Германии число впервые зарегистрированных случаев заболевания сифилисом выросло в 2017 году в сравнении с 2010-м на 83%. В качестве возможной причины наметившейся тенденции рассматривается рост популярности так называемой доконтактной профилактики (ДКП) ВИЧ препаратом «Трувада».

Филипп Рикор родился в Балтиморе в семье французов, покинувших родину из-за событий Великой французской революции. Филипп имел все шансы построить карьеру на фармакологическом поприще, а венерология могла лишиться блистательного врача. Но старший брат Филиппа, Жан Баптист, врач и натуралист, помешал этому случиться, забрав младшего брата из-за прилавка аптечной лавки вместе с собой в научную экспедицию. Помощь брата, собранные для Парижской академии наук коллекции и произошедшая Реставрация французской монархии, всё это сделало возможным прибытие Филиппа в Париж, где он начал обучение на врача.

Монилетрикс – это генодерматоз с аутосомно-доминантным типом наследования. Заболевание проявляется фолликулярным кератозом, наиболее выраженным в затылочной области, сухостью и ломкостью волос, а также патогномоничной микроскопической картиной – равноудаленными перетяжками волосяных стержней, делающих их похожими на ожерелье из бусин. Чаще в процесс вовлекается волосистая часть головы, но могут поражаться и волосы на других участках тела. Ломкость волос у больных монилетриксом выражена настолько сильно, что в ряде случаев развивается распространенная алопеция. R. Sinclair, один из мировых авторитетов в области трихологии, указывал в своих статьях, что при растирании между пальцами стержней волос последние нередко превращаются в пыль. 

Моя бабушка по отцовской линии была известной в Красноярске закройщицей дамского платья. Она, как член КПСС, всегда шла в ногу со временем и активно экспериментировала с модным в 70-е годы кримпленом. Сшитые ей яркие летние платья производили магическое впечатление. Без преувеличения они были достойны Франсуазы Арди и Жюльетт Греко. Интересна была бы реакция Надежды Михайловны на  сегодняшние записи ее внука. Ведь они большей частью не о моде и красоте, а об одежде как одном из способов фотозащиты.

Рост заболеваемости злокачественными новообразованиями кожи диктует необходимость введения новых правил и мер по защите от негативного влияния ультрафиолета. В наши дни это не только ограничения времени пребывания на солнце, широкополые шляпы, солнцезащитные очки и средства с SPF. Австралия с Новой Зеландией, а за ними и весь мир разрабатывают и внедряют стандарты, определяющие фотозащитные качества одежды.

Середина XIX века. Гуморальная теория с её смешением крови, слизи, жёлтой и чёрной желчи доживала последние десятилетия. Хотя напоследок она и оставила нам гомеопатию с её хроническими “миазмами” - psora (чесотка), sycosis (гонорея), syphilis. А в терапии, пожалуй впервые за многие столетия, без оглядки на авторитеты высказывалось и обосновывалось положение о полной неэффективности существовавших лечебных приёмов и формулировался призыв к отказу от “подходов и лекарственной сокровищницы старой медицины”. Именно в таких условиях в Вене начал свою врачебную деятельность Фердинанд Гебра.

При просмотре статей по трихологии моё внимание привлек вопрос классификации телогенового выпадения волос. Давно известна его гетерогенная и неспецифическая природа, но, как показывает анализ литературы, были предприняты только две попытки классификации  –  JT. Headington в 1993 и DA. Whiting в 1996 году.

Уверен, не меня одного учили индивидуальному подходу к каждому пациенту. Лечить не болезнь, а больного – эта мысль проходила красной нитью через все институтские годы. Я, по возможности, всегда старался придерживаться этого принципа.

 Тема персонализированной медицины получила в последнее время новое развитие в связи с внедрением молекулярно-генетических методов исследования. Благодаря успехам в фармакогеномике, становится возможным индивидуально подбирать лекарственные препараты, исходя из генетических особенностей каждого пациента.

Барон Жан-Луи Марк Алибер имел все шансы посвятить свою жизнь теологии, когда события Великой французской революции застали его за учёбой в Тулузе в школе Отцов Христианской Доктрины, в одном из хорошо известных французских религиозных орденов. Последовавшие гонения на эти ордена забросили Алибера в Париж, где в салоне мадам Гельвеций он познакомился с блестящими умами Просвещения, среди которых был французский философ-материалист и врач в одном лице Пьер Жан Жорж Кабанис. Алибер, вдохновленный своим новым другом Кабанисом, продолжил своё обучение в новом учебном заведении, отвечавшем новаторскому духу того времени и имевшем в своём преподавательском составе Корвизара, Пинеля, Дезо и других. 

По окончании учёбы Алибер начал работать в больнице Св. Людовика (точнее, на тот момент в “Северном хосписе”, какие ещё могут быть святые короли в годы Революции!). Эта больница, которую Алибер сделал одним из самых известных дерматологических центров мира, до того времени служила лишь для лечения «язв» – собирательный термин, который включал в себя такие гетерогенные состояния, как экзема, чесотка, волчанка, стригущий лишай, сифилитические высыпания, да и вообще всего того, что казалось непонятным и заразным. В истории осталось выражение самого Алибера о больнице, как о «канализации всех стран мира».